Игра ДЕМОНА и МУЗЫ – Стас и Вера. ЧАСТЬ 31 -
ВЫСТАВКА. ТИМУР.
(сказка-тренинг для детей старшего возраста)
Глава 190:
Портал.
Вся человеческая биосистема, мозг и сама планета
работают на одинаковых частотах от 6 до 8 герц.
(Никола Тесла)
Это было очень странное место. Глубокая, космическая, только без звезд, тьма, вокруг. Как Вера сюда попала? Где она?
Прямо перед Ангелом стоял ее мольберт. Уже загрунтованный и полностью готовый к работе холст, был девственно чист. Откуда-то сверху, с немыслимой высоты, на мольберт падал столб света. Так они и стояли в световом круге – Вера и мольберт. И темнота вокруг.
Что же ей нарисовать? Рядом не было никакой подходящей натуры. Фантазировать? Рисовать из головы? Вера взглянула на палитру в руках. Красок не было…
Вдруг Вера почувствовала, как кто-то провел кисточкой между ее лопаток. Да, это была определенно кисточка. Вере не было страшно. Только немного щекотно. И непонятно. Пока Ангел раздумывала, над будущим рисунком, кто-то уже приступил к делу. И рисовал прямо на ней.
Рука таинственного художника была твердой и решительной. Сильной, нежной. Знакомой. Хм… Кто же он?
Вот кисть прошла по кругу. Затем следующее прикосновение – линия. И еще… еще… Движения кисти не были хаотичны, в них чувствовалась система. Рисунок был осмысленным. Веру пронзила догадка – это пентаграмма!
Вдруг на ее плечо легла рука художника.
- Не бойся. Скоро все закончится.
Вера проснулась, и первое, что поняла, сквозь ускользающий сон – в постели она одна. Стаса не было рядом. Зато в прихожей горел свет. Демон был там, перед «зеркалом правды». Оттуда же доносились и знакомые голоса. Стас разговаривал с Калипсо.
- Как там наш объект?
- Вы встретитесь. На выставке.
- Он будет? Точно?
- Да.
- Это все растяжка на Тверской. Я сунул горящую палку в муравейник. И они засуетились.
- Будь осторожен. Это не муравьи.
- Знаю.
- В клубе… они тебя пасли.
- Знаю. Я не видел, но почувствовал. Для конспирации, из клуба пришлось уехать с Ладой. Прямо к ней под балдахин.
- И что?
- И все.
- С суккубом? Бррр…
- Ну ладно тебе… Было не так уж плохо.
- Вредина… Ты нарисовал портал?
- Да… Только что.
- Без Ангела портал не откроется. Что если она не сможет?
- Тогда все зря.
- Не жалеешь, что затеял это?
- Жалел, если бы не затеял.
- Это весь ты. Ни тени сомнений. Как же я тебя люблю.
- Не грусти. Скоро встретимся…
- Стас… Береги себя.
- У тебя это получается лучше, чем у меня…
- Люблю…
- Я спать.
- Сладких снов.
Свет в прихожей погас, и скоро Вера почувствовала, как одеяло поползло в сторону. Вернувшись в кровать, Стас поцеловал Веру.
- Ты не спишь?
- Не сплю. О чем вы говорили с Калипсо?
- О будущем. Спи, малыш… Хороших снов…
Глава 191:
Променад.
Если бы люди знали, как приятно ходить по крышам,
они бы давно перестали ходить по улицам.
С утра дико, до ломоты в скулах, хотелось секса. Перед месячными всегда так. Пошевелив под одеялом попой, Вера, будто невзначай прижалась к телу гуру. Вот его бедро. Ближе, еще ближе. Потерлась. Прижалась. Еще немного елозания по бедру Демона. Никакой реакции. Спит? Сейчас я его разбужу… сейчас мы…
Внезапно раздался совершенно спокойный голос Стаса.
- Почему ты не рисуешь?
- Я?
Вера приподняла голову. Стас не спал. И судя по всему, уже давно. В глазах Демона не было и тени сна. Он пристально смотрел вглубь квартиры, туда, где стоял мольберт подопечной. Точнее не столько стоял, сколько, еще со дня перевозки вещей от мамы, пылился без дела. Бросив на мольберт недовольный взгляд, Вера пожала плечами.
- Не знаю. Просто нет времени.
И предприняла новую атаку на бедро. Немного потерлась, нежно поцеловала в грудь, и медленно поползла губами вниз, к животу, и дальше… Сейчас он задышит, глубоко вздохнет, застонет, и…
Вместо глубокого вздоха, прозвучал сухой комментарий.
- Нет времени? Ерунда. Никто не слишком занят. Просто ты не в приоритете.
- Что?
Выглянув из-под одеяла, Вера не заметила на лице Стаса и тени возбуждения. Гуру все так же пристально смотрел на мольберт. Ангела посетила досадливая мысль – ну что за зануда? Разве можно отказывать красивой голой женщине? Вот нарисую ему обнаженную натуру, будет знать! Ну-ка еще раз попробуем. Вера снова нырнула под оделяло. И снова была остановлена на полпути скептическим тоном Стаса.
- В тебе умер художник. А я стосковался по живописи.
Ну, нет! Делать минет мужчине, говорящему настолько серьезно, не было никакого желания. Как же его расшевелить?
- Мне нарисовать что-нибудь?
- Пока ты нарисуешь, я помру.
Разговор критическим тоном остановит любое возбуждение. Заниматься сексом уже не хотелось. Зато Стас неожиданно предложил неплохую альтернативу. Прогулку.
- Сходим туда, где все уже нарисовали. На выставку.
- Устроим променад?
- Да… прошвырнемся по городскому паркету. А заодно выгуляем твое новое платье.
И действительно. Платье! Накануне Калипсо осенило идеей нового образа. Фея настолько заразила этой идеей крестницу, что Вера тем же днем нанесла визит в бутик «Лакшери & Бьюти» на Кутузовском. Естественно под неусыпным надзором феи. Калипсо с жаром приняла участие, как в процессе выбора, так и покупки. На этот раз поцапаться с продавщицей не получилось. Персонал бутика был предельно вышколен и любезен. Да и сама Калипсо пребывала в каком-то немыслимо приподнятом настроении. Девчонки шутили, смеялись, и превратили посещение бутика в импровизированный показ мод. Вера перемеряла кучу нарядов, и они все ей понравились. Но… крестная отметала наряды один за другим. Позже она сообщила Вере, что персонал поначалу подсовывает не совсем подходящие платья, и все для того, чтобы в итоге огорошить по-настоящему красивым и дорогим. И действительно, когда Вера увидела на себе красное платье расшитое золотыми блестками, у нее даже дыхание перехватило, как же она хороша! Роскошное вечернее платье, неуловимо напоминавшее кимоно гейши, изящно облегало худенький стан Веры, и дерзко красовалось на спине глубоким вырезом до самой поясницы. Калипсо осталась довольна. Как и персонал бутика. Единственное, что озадачило Веру – цена. Платье было настолько же красивым, как и дорогим. Вера смотрелась в зеркало, слушала восторженные комплименты продавцов, и… не решалась. Все колебания пресекла крестная. Берем! Вера тактично промолчала, и платье было немедленно упаковано в сумочку с фирменным лейблом.
Стас, к появлению в гардеробе Веры обновки, равно как и потере с собственной карточки круглой суммы, отнесся совершенно равнодушно, и, похоже, сразу забыл о покупке. Оказывается, не забыл.
Значит прогулка? Класс! Выпрыгнув из кровати, Вера молниеносно оказалась сначала возле шкафа с одеждой, а затем возле зеркала правды. Элегантным движением она приложила платье к своей худенькой фигуре. И зеркало немедленно послало ей воздушный поцелуй – шикарно!
Переступив с ноги на ногу, чтобы сменить позу, Вера обратила внимание на ковер. Он лежал не так как раньше. А из-под края ковра виднелся небольшой кусочек рисунка. Символ огня в вершине звезды. Мелом, прямо на полу. Вот это да! Несомненно, что там, под ковром была пентаграмма. На том же самом месте, на котором Стас проводил над Верой ритуал принятия в ученицы. Ту, первую пентаграмму Стас приказал стереть. Что Вера и сделала. Но сегодня ночью гуру обновил уничтоженный рисунок. Зачем?
Ее мысли прервал Стас. Подойдя сзади, он обнял Веру как тогда, в их первый день.
- Сегодня сходим в одно изящное место… на выставку модного художника. Прокачаем чувство прекрасного.
И поцеловал в шею.
- И не одевай белье. Сегодня ты должна быть полностью открыта…
Глава 192:
Выставка.
Если пьешь с концептуалистами – берегись за свою живопись!
Выставки бывают разные. Классические, художественные, модерновые, соцреалистические и сюрреалистические. Подпольные и официальные. Закрытые и открытые. И конечно выставка всемирного тщеславия – инстаграм, где девушки, выставляют себя напоказ и перманентную продажу.
Вернисажи, галереи, биеннале, музеи, экспозиции и паноптикумы. Признанные профессионалами и обожаемые туристами – Третьяковка, Эрмитаж, Лувр, Оружейная палата и Алмазный фонд… Тематические, вроде «Музея русской водки» или «Восковых фигур мадам Тюссо». Выставки-ярмарки для распродажи различных товаров. Или индустриальные, для демонстрации технологической мощи, такие как ВДНХ. Идеологические, для оболванивания масс, наподобие «Ельцин Центра» в Екатеринбурге. Или скандальные, вроде «Бульдозерной выставки» в Москве 1974 года. Нет, на ней не демонстрировались новейшие модели бульдозеров. Самовольная уличная выставка московских художников-нонконформистов получила свое название в честь механических титанов сровнявших ее с землей. Суровая рука власти против наивного бунтарства художников. Казалось, победила власть, но время расставило все по местам – выставка вошла в историю, а значит, победили творцы. С землей можно сравнять картины, но не искусство! Хотя искусство ли было на холстах смешанных с грязью? Может такая же бесталанная мазня и грязь? Теперь уже не разберешь. Но в историю, то попали, а значит победили. Может это, и было целью – попасть в историю?
Сколько существует человечество, столько оно будет творить, выставляться, и демонстрировать окружающим свой дух, воплощенный в картинах, скульптуре и загадочных инсталляциях, понятных только творцу и избранным.
В былые времена, для этого нужно было иметь твердую руку, талант и чувство прекрасного. Сегодня, чтобы устроить художественную выставку, нет нужды в умении рисовать или лепить. Повесь простыни, измажь их погуще кровью, а лучше дерьмом – вот тебе и выставка. А то навали кучи мусора. Зеваки и ценители будут ходить между инсталляций, цокать языком, и либо хвалить, либо хейтить. В принципе без разницы. Главное – скандал, эффект, эпатаж. А если кто-то разгромит выставку бульдозером – это уже полный успех! Браво творец! Натворил!
Выставка, на которую прибыли Демон и Ангел, оказалась претенциозно богемной. То есть не для быдла. То есть полный пиздец!
Челюсть у Веры отвисла еще на подходе. Огромная зеленая купюра высотой в несколько этажей, занимала весь фасад здания выставки. Внутри экспозиции челюсть Ангела окончательно упала на пол. Несколько бескрайних залов были заполнены все тем же самым. На стенах, в больших и маленьких рамках, рамах и подрамниках, красовались… доллары!
Деньги… деньги… деньги… Вера с удивлением смотрела вокруг, и ради этого она не надела белье?
- Это точно выставка?
Стас пожал плечами.
- А почему нет? Вот портрет Вашингтона, а там Авраам Линкольн, а это кажется Грант. Смотри, сколько портретов. Да… это выставка.
- А деньги?
- Деньги? Художник использует деньги как холст. И бросает их пачками нам в лицо. Мне кажется, он немного рассержен на людей. Как и любой гений.
Вера с сомнением осмотрелась вокруг. Тут и там в залах виднелась ненавязчивая реклама, с предложениями купить кусочек гениального творчества.
- А мне кажется, он рисует для продажи. И поэтому пуст.
Стас отрицательно качнул головой.
- Нет… Он рассержен и голоден. А значит талантлив.
- Но разве настоящий талант не должен быть беден?
- Винсент ван Гог умер нищим, и, по слухам, продал при жизни всего одну картину. Но Микеланджело, Тициан, Рубенс и Айвазовский были богатыми людьми. Они владели поместьями и оставили наследникам миллионы. Художник может быть беден или богат – это неважно. Главное, голоден! Голод – это фрустрация. А фрустрация для творца – это хорошо. Но если голод приходит от бедности, он уйдет после пары ложек красной икры. Бывает, что смерть вырывает кисть из руки художника, но сытость делает это еще быстрее.
Стас развернулся к Вере.
- Помнишь, как мы пели про самолет с серебристым крылом? Когда Цой написал эту песню, к нему уже пришли слава, известность и первые гонорары. Виктор не был беден, но оставался голоден! Песню «Пачка сигарет» мог написать только голодный гений!
Вера шутливо подняла в воздух викторию из двух пальцев.
- Цой жив!
К ее удивлению, гуру охотно согласился.
- Да, жив. Потому что мертв. Многим увядшим рокерам прошлого, пошло бы на пользу оказаться с Цоем в том роковом «москвиче».
Вера, с детства не понаслышке знавшая, что такое безденежье, могла бы поспорить с тезисом о бедности. Но предпочла промолчать. После переезда к Стасу, ее потертые китайские лодочки, сменились на пару шикарных туфель от «Jimmy Choo», а вместо копеечных духов из Летуаль, на туалетном столике появилась заветная селективная косметика. Чего теперь спорить то? Тем более что ее мольберт действительно стоял пустым.
Вере оставалось только согласиться со своим гуру. Бедность не порок, как и богатство. Порок в сытости. Быть сытыми имеют право только обычные люди. Но художник должен оставаться голодным и неспокойным. И все же, намного приятнее вдохновлять творца, у которого есть деньги на новое платье для своей музы.
Как бы в подтверждение ее мыслей, смартфон Стаса пискнул входящим из банка. Пришел платеж от очередного клиента, и Вера шутливо покачала пальцем.
- Хорошо философствовать на тему денег, когда они есть.
Стас равнодушно пожал плечами.
- Деньги – это мусор. Но чтобы так говорить, их нужно уметь зарабатывать.
Глава 193:
Художник.
Мне хотелось сжечь Лувр.
И подтереться Моной Лизой.
Отныне этот мир принадлежит мне!
(Бойцовский клуб)
После разговора о деньгах и талантах, Вера ожидала, что Стас прогуляется с ней по выставке, и даже возможно проведет импровизированную экскурсию. Он так любит рассказывать что-то новое! Но все вышло иначе. Не спеша, пройдясь по залу, Стас остановился перед первой же попавшейся на пути картиной.
- Мне нужно побыть одному. Ступай.
Стас хмуро смотрел в рисунок перед собой. Сейчас он был сосредоточен на собственных мыслях. Мрачный Демон… Хм… ну что же. Демону положено быть Демоном, а Ангелу – Ангелом. Чмокнув на прощание Стаса в щеку, Вера изящным жестом схватила с подноса у проходившего мимо официанта, бокал шампанского. И, сделав реверанс опешившему «лакею», ускользнула смотреть выставку. Шампанское, в отличие от картин, было восхитительным!
Какое-то время Вера прохаживалась по залам, пила шампанское, и незаметно наблюдала за посетителями. Иные были куда интереснее картин. Вот колоритная пара – мужчина и женщина. Очевидно, муж и жена. Это было заметно не только по кольцам на безымянных пальцах. Но больше по манере держаться. Мужчина сутул и сер. Женщина, напротив – полна энергии и практичности. Вышагивает, выставив вперед трехдюймовые перси, которыми ее щедро одарила природа. Выгуливает мужа. И приценивается.
- Муся, эта картина слишком большая для нашей спальни. Лучше возьмем вон ту, зеленую.
- Они все зеленые.
- Эта самая зеленая. И по размеру подходит. Вот эта… смотри.
- Как скажешь.
Мужчина сник еще сильнее. Дама же выглядела довольной.
- Ленка обзавидуется.
Посмотрев в другую сторону, Вера заметила важного господина в деловом костюме. Мужчина оценивающе отошел от одной из картин, чтобы осмотреть ее издалека, в перспективе. Господи, что же он там увидел? Вере стало смешно, и она улыбнулась.
Вдруг ей на глаза попался Стас. Гуру разговаривал с каким-то мужчиной с хищным лицом. Левая рука незнакомца, сжимавшая фужер с шампанским, была одета в изящную черную перчатку. Наверное, художник – подумала Вера. Они все такие странные, эпатажные, возможно он даже масон. Казалось это два старых друга встретившиеся поговорить об искусстве. На самом деле это были два старых врага. Между врагами иногда устанавливается связь более близкая, чем между друзьями. Но об этом Вера узнает позже.
Внезапно над ее ухом раздалось раздраженное.
- Грязь и пошлость!
Обернувшись на голос, Вера увидела рядом бородатого мужчину в возрасте, сердито уставившегося в зеленые кляксы долларов на холсте перед собой. Мужчина обращался как бы к самому себе. Но очевидно ожидал при этом ответа от нее. Хм… Вера и сама видела, что картины ужасны. Но учитывая состояние собеседника, решила оставить собственные соображения об эстетике при себе. И вслух высказалась осторожно.
- А, по-моему, живенькие цвета.
- Однообразно гадкие.
- У меня чувство, что вы хотите набить художнику, который все это нарисовал, морду.
- И набил бы! Если бы мог…
Вера всмотрелась в личность новоявленного собеседника внимательнее. Кто он? Почему так рассержен? Эх, был бы здесь ее гуру, наверняка бы все мгновенно понял. Задал бы пару фраз и разложил бы ворчливого незнакомца на брутто и нетто. Вдруг Веру посетила озорная мысль – а я чем хуже? Я ведь ученик Демона, то есть ученица. Сейчас покажем класс проницательности от Ангела!
Итак… Борода, грубый свитер, волосы собранные на затылке в пучок, под ногтями следы краски. Мужчина выделялся на фоне толпы зрителей, и зрителем очевидно не был. Точно! Это художник. И наверняка хороший. И до крайности раздраженный. Увлекшись своей догадкой, Вера сделала смелое предположение.
- А может, вы его просто не любите? Наверное, это ваш конкурент. Пришли на выставку своего соперника, чтобы обругать его картины. Ведь так?
Художник посмотрел на Веру пристально. И бросил в ответ ворчливо:
- Возможно…
Вдруг к ним подскочила пестрая делегация молодых девушек.
- Модест Андреевич, вот вы где! А мы вас везде ищем!
Девушки были очаровательны и возбуждены, так что даже немного запыхались. И мгновенно обступили теперь уже знакомого незнакомца со всех сторон.
- Модест Андреевич, такой успех! Ваша выставка это что-то невероятное! Вы превзошли самого себя!
Новость о том, что перед ней автор картин, неприятно поразила Веру. Так ошибиться… Вот тебе и показала пример проницательности.
Сам же Модест Андреевич был застигнут врасплох не меньше Веры. Недовольно сложив руки за спиной, он обратился к девчонкам.
- Вы что тут делаете? Сегодня же занятия.
- А мы отпросились! Хотели вас застать. И взять автограф.
И тут же протянули Модесту Андреевичу альбомы, брошюры, визитки, а одна даже подставила собственную футболку.
- Модест Андреевич, автограф! Автограф! Автограф!
С этими словами художнику был немедленно вручен огромный маркер. Зеленый. И мэтр со вздохом принялся удовлетворять просьбу поклонниц. Едва мужчина оставил свою роспись на брошюрах и футболке, одна из девушек, подошла ближе.
- Модест Андреевич, на среду все в силе? Я имею в виду натуру…
- Подмышки побрей. И остальное… Будем рисовать Венеру с кистью винограда в руке.
Девушка смущенно зарделась.
- Побрею.
Модель? Девушка была вызывающе юной, гораздо моложе своих подруг. На вид не больше шестнадцати. Разве в таком возрасте, волосы растут «на всем остальном»? Хм… Неужели он будет рисовать эту девочку обнаженной? Хм… Кажется да.
Модест Андреевич, тем временем, уже окончательно пришел в себя и продолжил деловым тоном.
- Внимание. На выходных факультатив по технике наброска. Не опаздывать.
Когда стайка юных нимф умчалась прочь, Вера сделала глоток шампанского и решительно развернулась к Модесту Андреевичу.
- И вы будете ее рисовать?
- Уже давно использую как модель. Вертлявая только. Все задницу мне свою демонстрирует. Вот нарисую только руку с виноградом, будет знать. Кисть руки и кисть винограда. И все кистью. Каково?
Вера улыбнулась.
- Мне кажется, она в вас влюблена.
Художник с раздражением отмахнулся.
- Да они все влюблены, вертихвостки! Толку с того? Рисовать бы лучше учились. Третий курс, а все как курица лапой…
- Значит вы, автор?
- К сожалению, да.
Вера обернулась на картины.
- Зачем же вы все это нарисовали?
- А затем! Мне надоело жить в мире, в котором люди не видят разницы между пошлостью и искусством. И я решил им всем показать! Показать, чем черное отличается от белого! Но как? Рисовать хорошо, я уже пробовал. Мои картины известны по всему миру. Это не помогло! И тогда я решил нарисовать что-то до безумия пошлое! Такое, чтобы даже последняя свинья увидела – это грязь! А что может быть грязнее, чем деньги? Но… – художник вздохнул – …никто ничего не понял. Все бессмысленно!
Плечи мастера бессильно опустились вниз, и Вере стало жаль расстроенного творца. Ангел осторожно попросила.
- А мне? Покажете? Разницу…
Художник поднял на нее взгляд, в котором мелькнула надежда. Вдруг он решительно взял Веру за руку. Модест Андреевич увлек Веру за собой с такой страстью, что шампанское в ее бокале всколыхнулось в сторону.
- Пошли!
Какое-то время они шли среди буйства зеленой пошлости, и наконец, забрались в самый дальний и темный угол выставки. Здесь не было ни посетителей, ни официантов с шампанским. Зато висела она…
Этой картине не нужна была подсветка. Она светилась сама. Изнутри.
Ангел заворожено смотрела на холст.
- И как же называется картина?
Художник ответил тихо и твердо.
- «Птица».
Вера всмотрелась в картину. Никаких птиц на ней не было. Только крылья.
- Птица? А где же птица?
- Улетела.
- Без крыльев?
- Чтобы летать, крылья не нужны. Иногда они только мешают. Для полета нужны только небо, и желание летать. Каждый может стать птицей. Каждый…
Рассматривая картину, Вера нерешительно промолвила.
- Мне кажется, она… светится.
Обернувшись на Веру, художник какое-то время удивленно всматривался в ее лицо, и вдруг прошептал.
- Ты…
И замолчал. Еще пару секунд он пристально смотрел на Веру, а затем, резко развернувшись на каблуках, решительно направился к выходу. Проходя мимо стойки с рекламными брошюрами, мастер на мгновение задержался, и вдруг с нечеловеческой яростью врезал по ней ногой! Стойка накренилась и с грохотом свалилась вниз. Брошюры рассыпались по полу. Посетители выставки с удивлением обернулись на произведенный шум. И… принялись хлопать в ладоши.
Старое, доброе насилие! Художник с яростью топтал брошюры! А вокруг звучали аплодисменты. Кажется, все решили, что это очередной перформанс от мастера. Пнув упавшую стойку в последний раз, Модест Андреевич ушел навсегда. Вера задумчиво смотрела ему вслед. Вокруг звучали аплодисменты. Никто ничего не понял…
Глава 194:
Тимур.
Дьявол коварен – он может явиться к нам просто в образе дьявола.
(Станислав Ежи Лец)
Эта картина ничем не отличалась от остальных. Такая же зеленая, такая же пустая. Демон смотрел на картину, пил шампанское и молчал. О чем он думал в эту минуту? О прошлом, о будущем? Возможно, он размышлял о судьбе вселенной, о том, что где-то на востоке сейчас опять стреляют, а где-то на западе продолжают загнивать? Или его озаботило простое и обыденное – счета за интернет и отопление, пустая пачка овсянки, надо бы купить новой… А может он просто наслаждался шампанским? Наверно последнее. Шампанское было восхитительным…
Внезапно на картину с долларами, легла черная тень. Ее хозяин стал достаточно близко, чтобы войти в личное пространство. Но Стас никак не отреагировал на появление в своей реальности постороннего. Демон, все так же молча и равнодушно, смотрел на картину перед собой.
Вдруг незнакомец кивнул головой в сторону зала.
- Как ты находишь все это?
Стас пожал плечами.
- Омерзительно.
- Пожалуй, соглашусь с тобой. Но, что ты думаешь о картинах?
- Они гармонируют с публикой. Сегодня у меня когнитивный диссонанс от искусства. Когда-то все это было андеграундом, а теперь превратилось в мейнстрим.
- И опять я с тобой согласен.
- Как странно, Тимур… Неужели мы в кои-то веки не будем спорить?
Тень оскалилась.
- Мы всегда будем спорить! Зачем ты пришел сюда?
Стас задумчиво смотрел на пузырьки, которые медленно поднимались к поверхности.
- Возможно, от скуки. Развеяться, выпить шампанского, встретить тебя. Поговорить с кем-то умным – это всегда приятно, даже, если он хочет тебя убить. Почему ты хочешь меня убить?
- Потому что ты лучший.
- Спасибо за комплимент.
- Это не комплимент.
- Знаю.
На какое-то время в разговоре повисла пауза. Но Стас вдруг приподнял свой бокал.
- Давай по глотку.
Незнакомец посмотрел с подозрением.
- За что?
- Обычно я пью за любовь, но не сегодня. Любовь обманчива. Самое искреннее чувство – ненависть. Она никогда не лжет. Давай выпьем за искреннюю и взаимную ненависть. За нас с тобой.
Сжав губы, Тимур удовлетворенно качнул головой.
- Согласен.
Демоны, не чокаясь, приподняли свои бокалы, но едва успели прикоснуться губами к напитку, как возле них оказалась Вера.
- Ах, Стас, это шампанское такое коварное! Не пей много.
Темный незнакомец, хищно и заинтересованно посмотрел на Веру.
- У тебя красивая спутница, Стас.
- Ты так находишь?
- Да. Определенно да. Она очаровательна.
Вера притворно надула губки.
- Говорить о собеседнике в третьем лице неприлично.
Улыбнувшись замечанию подопечной, Стас представил ее.
- Знакомься дружище, это Верочка.
Незнакомец внимательно посмотрел на Веру, а затем вынул руку из кармана, и протянул ее для пожатия.
- Тимур.
Пожатие вышло странным – и деловым, и нежным одновременно. Мужчина подал руку ладонью вниз. И едва Вера прикоснулась к его руке, как поняла, зачем он так сделал. Пожатие было с секретом. Вера ощутила – в ладони что-то было. Когда Тимур убрал руку обратно в карман, Вера поняла, что держит бумажный прямоугольник. Лаконичная черная визитка. Ни имени, ни должности, только номер в ватсап. Вера незаметно спрятала визитку в сумочку.
Стас не обратил внимания на манипуляции с визиткой. Он смотрел в сторону, и казалось, думал о чем-то своем. Но когда Тимур собрался уходить, Стас твердо придержал того за руку и пристально посмотрел в глаза.
- Ты же понимаешь…
Тимур вздрогнул.
- Что я должен понимать?
- Сделай все красиво.
- О чем ты?
- Будет мясорубка. Ты умрешь.
- Мы все умрем.
- Да, но ты раньше.
- Что ты сказал? Ты мне угрожаешь?
- Прощай.
Последнее слово Стас сказал тихо. Затем отпустил руку Тимура, и увел Веру к выходу.
…продолжение следует…
P.S. И спасибо моему внутреннему демону, за вдохновение...
Расшифровка некоторых СОБЫТИЙ и ПАСХАЛОК.
Глава 192: Выставка.
• Художники говорят «рисовать», когда рисуют карандашом, углем, или пастелью. Кистью и маслом на холсте не рисуют, но пишут. Как произведение. Однако в романе сплошь и рядом употребляется именно термин «рисовать». Для простоты.
• Если кому-то важны подробности, на самом деле Винсент ван Гог, продал при жизни не одну, а 14 картин и 100 рисунков.
• Богема – творческая интеллигенция, красивая жизнь, гламур и прочие фуршеты – все это не имеет никакого отношения к богеме. Настоящая богема, которую имели в виду парижане, употребляя сие слово, – это отсутствие жилья и работы, куча детей, пьяная жена в обнимку с гостями, никакого режима, всюду хлам, бардак, беспредел и грязные ногти. Потому что слово «богемиан» означает «цыганский», а на русский язык «богема» идеально точно переводится как «цыганщина».
Глава 193: Художник.
• Модест Андреевич – талантливый художник и классный мужик. Спасибо за портрет, дружище. Скоро увидимся…
Глава 194: Тимур.
• В следующей части, вы увидите Тимура во всей «красе и очаровании». Готовьтесь.
• Стас и Тимур – два Демона, и два смертельных врага. Стас – демиург, Демон создающий реальность. Тимур – Демон разрушения, чистое зло. Один создает, другой разрушает. Это два вечных противника. Вечных…
• Мне часто задавали вопрос – кто из реальной жизни стал прототипом для Тимура? Можете строить на этот счет любые предположения. Скажу только, что у Тимура в жизни действительно есть совершенно конкретный прототип.
13.08.2022
Автор: Малахов Петр (УмНик) – главный редактор сайта «АльфаПсихология»
Offline![Аватар Вагант]( "Аватар Вагант")
Вагант
15 авг 2022 в 0:59
Дамы в шляпках «кэк-уоках»,
Холодок публичных глаз,
Лица в складках и отеках,
Трэны, перья, ленты, газ.
В незначительных намеках —
Штемпеля готовых фраз.
Кисло-сладкие мужчины,
Знаменитости без лиц,
Строят знающие мины,
С видом слушающих птиц
Шевелюры клонят ниц
И исследуют причины.
На стене упорный труд —
Вдохновенье и бездарность…
Пусть же мудрый и верблюд
Совершают строгий суд:
Отрицанье, благодарность
Или звонкий словоблуд…
Умирающий больной.
Фиолетовые свиньи.
Стая галок над копной.
Блюдо раков. Пьяный Ной.
Бюст молочницы Аксиньи,
И кобыла под сосной.
Вдохновенное Nocturno,
Рядом рыжий пиджачок,
Растопыренный над урной…
Дама смотрит в кулачок
И рассеянным: «Недурно!»
Налепляет ярлычок.
Да? Недурно? Что — Nocturno?
Иль яичница-пиджак?
Генерал вздыхает бурно
И уводит даму. Так…
А сосед глядит в кулак
И ругается цензурно… (с) Саша Чёрный 1910 г.
спасибо сказали
• УмНик • Davidoff • АртемOffline![Аватар Вагант]( "Аватар Вагант")
Вагант
05 окт 2022 в 9:25
Подтереться Джокондой - мечта незрелого анархиста.
Научить каждого уметь нарисовать Мону Лизу - вот достойная задача. (с) - (И.В СталинЗачёркнуто) - Я)
спасибо сказали
• УмНик