В V веке, как и теперь, каждое утро вставало солнце и каждый вечер оно ложилось спать. Утром, когда с росою целовались первые лучи, земля оживала, воздух наполнялся звуками радости, восторга и надежды, а вечером та же земля затихала и тонула в суровых потемках. День походил на день, ночь на ночь. Изредка набегала туча и сердито гремел гром, или падала с неба зазевавшаяся звезда, или пробегал бледный монах и рассказывал братии, что недалеко от монастыря он видел тигра - и только, а потом опять день походил на день, ночь на ночь.
Монахи работали и молились богу, а их настоятель-старик играл на органе, сочинял латинские стихи и писал ноты. Этот чудный старик обладал необычайным даром. Он играл на органе с таким искусством, что даже самые старые монахи, у которых к концу жизни притупился слух, не могли удержать слез, когда из его кельи доносились звуки органа. Когда он говорил о чем-нибудь, даже самом обыкновенном, например, о деревьях, зверях или о море, его нельзя было слушать без улыбки или без слез, и казалось, что в душе его звучали такие же струны, как и в органе. Если же он гневался, или предавался сильной радости, или начинал говорить о чем-нибудь ужасном и великом, то страстное вдохновение овладевало им, на сверкающих глазах выступали слезы, лицо румянилось, голос гремел, как гром, и монахи, слушая его, чувствовали, как его вдохновение сковывало их души; в такие великолепные, чудные минуты власть его бывала безгранична, и если бы он приказал своим старцам броситься в море, то они все до одного с восторгом поспешили бы исполнить его волю.
Его музыка, голос и стихи, в которых он славил бога, небо и землю, были для монахов источником постоянной радости. Бывало так, что при однообразии жизни им прискучивали деревья, цветы, весна, осень, шум моря утомлял их слух, становилось неприятным пение птиц, но таланты старика настоятеля, подобно хлебу, нужны были каждый день.
Проходили десятки лет, и всё день походил на день, ночь на ночь. Кроме диких птиц и зверей, около монастыря не показывалась ни одна душа. Ближайшее человеческое жилье находилось далеко и, чтобы пробраться к нему от монастыря или от него в монастырь, нужно было пройти верст сто пустыней. Проходить пустыню решались только люди, которые презирали жизнь, отрекались от нее и шли в монастырь, как в могилу.
Каково же поэтому было удивление монахов, когда однажды ночью в их ворота постучался человек, который оказался горожанином и самым обыкновенным грешником, любящим жизнь. Прежде чем попросить у настоятеля благословения и помолиться, этот человек потребовал вина и есть. На вопрос, как он попал из города в пустыню, он отвечал длинной охотничьей историей: пошел на охоту, выпил лишнее и заблудился. На предложение поступить в монахи и спасти свою душу он ответил улыбкой и словами: "Я вам не товарищ".
Наевшись и напившись, он оглядел монахов, которые прислуживали ему, покачал укоризненно головой и сказал:
- Ничего вы не делаете, монахи. Только и знаете, что едите да пьете. Разве так спасают душу? Подумайте: в то время, как вы сидите тут в покое, едите, пьете и мечтаете о блаженстве, ваши ближние погибают и идут в ад. Поглядите-ка, что делается в городе! Одни умирают с голоду, другие, не зная, куда девать свое золото, топят себя в разврате и гибнут, как мухи, вязнущие в меду. Нет в людях ни веры, ни правды! Чье же дело спасать их? Чье дело проповедовать? Не мне ли, который от утра до вечера пьян? Разве смиренный дух, любящее сердце и веру бог дал вам на то, чтобы вы сидели здесь в четырех стенах и ничего не делали?
Пьяные слова горожанина были дерзки и неприличны, но странным образом подействовали на настоятеля. Старик переглянулся со своими монахами, побледнел и сказал:
- Братья, а ведь он правду говорит! В самом деле, бедные люди по неразумию и слабости гибнут в пороке и неверии, а мы не двигаемся с места, как будто нас это не касается. Отчего бы мне не пойти и не напомнить им о Христе, которого они забыли?
Слова горожанина увлекли старика; на другой же день он взял свою трость, простился с братией и отправился в город. И монахи остались без музыки, без его речей и стихов.
Проскучали они месяц, другой, а старик не возвращался. Наконец после третьего месяца послышался знакомый стук его трости. Монахи бросились к нему навстречу и осыпали его вопросами, но он, вместо того чтобы обрадоваться им, горько заплакал и не сказал ни одного слова. Монахи заметили: он сильно состарился и похудел; лицо его было утомлено и выражало глубокую скорбь, а когда он заплакал, то имел вид человека, которого оскорбили.
Монахи тоже заплакали и с участием стали расспрашивать, зачем он плачет, отчего лицо его так угрюмо, но он не сказал ни слова и заперся в своей келье. Семь дней сидел он у себя, ничего не ел, не пил, не играл на органе и плакал. На стук в его дверь и на просьбы монахов выйти и поделиться с ними своею печалью он отвечал глубоким молчанием.
Наконец он вышел. Собрав вокруг себя всех монахов, он с заплаканным лицом и с выражением скорби и негодования начал рассказывать о том, что было с ним в последние три месяца. Голос его был спокоен, и глаза улыбались, когда он описывал свой путь от монастыря до города. На пути, говорил он, ему пели птицы, журчали ручьи, и сладкие, молодые надежды волновали его душу; он шел и чувствовал себя солдатом, который идет на бой и уверен в победе; мечтая, он шел и слагал стихи и гимны и не заметил, как кончился путь.
Но голос его дрогнул, глаза засверкали, и весь он распалился гневом, когда стал говорить о городе и людях. Никогда в жизни он не видел, даже не дерзал воображать себе то, что он встретил, войдя в город. Только тут, первый раз в жизни, на старости лет, он увидел и понял, как могуч дьявол, как прекрасно зло и как слабы, малодушны и ничтожны люди. По несчастной случайности, первое жилище, в которое он вошел, был дом разврата. С полсотни человек, имеющих много денег, ели и без меры пили вино. Опьяненные вином, они пели песни и смело говорили страшные, отвратительные слова, которых не решится сказать человек, боящийся бога; безгранично свободные, бодрые, счастливые, они не боялись ни бога, ни дьявола, ни смерти, а говорили и делали всё, что хотели, и шли туда, куда гнала их похоть. А вино, чистое, как янтарь, подернутое золотыми искрами, вероятно, было нестерпимо сладко и пахуче, потому что каждый пивший блаженно улыбался и хотел еще пить. На улыбку человека оно отвечало тоже улыбкой и, когда его пили, радостно искрилось, точно знало, какую дьявольскую прелесть таит оно в своей сладости.
Старик, всё больше распаляясь и плача от гнева, продолжал описывать то, что он видел. На столе, среди пировавших, говорил он, стояла полунагая блудница. Трудно представить себе и найти в природе что-нибудь более прекрасное и пленительное. Эта гадина, молодая, длинноволосая, смуглая, с черными глазами и с жирными губами, бесстыдная и наглая, оскалила свои белые, как снег, зубы и улыбалась, как будто хотела сказать: "Поглядите, какая я наглая, какая красивая!" Шелк и парча красивыми складками спускались с ее плеч, но красота не хотела прятаться под одеждой, а, как молодая зелень из весенней почвы, жадно пробивалась сквозь складки. Наглая женщина пила вино, пела песни и отдавалась всякому, кто только хотел.
Далее старик, гневно потрясая руками, описал конские ристалища, бой быков, театры, мастерские художников, где пишут и лепят из глины нагих женщин. Говорил он вдохновенно, красиво и звучно, точно играл на невидимых струнах, а монахи, оцепеневшие, жадно внимали его речам и задыхались от восторга... Описав все прелести дьявола, красоту зла и пленительную грацию отвратительного женского тела, старик проклял дьявола, повернул назад и скрылся за своею дверью...
...Когда он на другое утро вышел из кельи, в монастыре не оставалось ни одного монаха. Все они бежали в город.
Старая. Восточная – наверно. Просветляющая… Чемпионат мира по боям без правил. Как всегда, победителей три – первое, второе и третье место. Журналист подходит к обладателю третьего места – здоровый такой мужик, накачаны даже уши, весь в шрамах, взгляд лютый. Спрашивает: «Как вам удалось»?
Тот отвечает: «Я дерусь с детства. Со всеми. Возле моего дома все мертво. Я бью деревья. Я раскалываю камни. Я с голыми руками выхожу на стаю волков. Дерись со всеми, постоянно тренируйся – победишь».
Второе место получил… Какой-то недомерок. Маленький. Щупленький. О таких говорят «метр в кепке». Вроде и не воин, соплей перешибешь… А посмотри в глаза – вздрогнешь. Взгляд – ложки гнуть можно. Так и веет силой, готовностью рвать глотки налево и направо.
– Скажите пожалуйста, как вам уда…
– Просто. Одних подвела самоуверенность. Не восприняли серьез. Других – скорость. Я же мелкий. Ты в меня еще попади кулаком-то. Пока ты будешь руками махать, я до тебя добегу и три раза на бросок возьму. Учился я у воды. Тренировался под дождем – уворачивался от капель. Хочешь выиграть – качай скорость.
Первое место досталось… Человек как человек. Задумчивый. Среднего роста. С виду ничего особенного… Только вот стоя рядом почему-то чувствуешь прохладу и спокойствие. Будто в жару укрылся к тени раскидистого дуба… Или сидишь в прохладном озере. Спокойном. Чистом.
– Скажите пожалуйста, как вам удалось победить?
– Я с детства понял. Делаешь – делай хорошо. И будь ВЕСЬ в деле. Если я ем – я ем. Если я дерусь – я дерусь, а не думаю о чем-то другом – ранах, следующих поединках, награде. Если я люблю женщину – я люблю женщину, я не думаю, что завтра на тренировку, что в кольчуге надо пару звеньев поменять, о чем-то еще. Путь к победе прост. Всегда будь душой и телом в том, что ты делаешь. Живи делом и не отвлекайся на суету. Будь весь в каждом миге твоей жизни.
Старик в одиночестве сидел на темном пути. Он не был уверен, в каком направлении стоит двигаться, да и вовсе забыл, куда шел и кто он такой. Он присел, чтобы дать отдых своим уставшим ногам, когда перед ним появилась старушка. Она улыбнулась беззубой улыбкой и прокаркала:
— Твое третье желание. Давай, говори!
— Третье желание? — поразился старик. — Как может быть третье, если еще первого и второго не было?
— Два желания ты уже истратил, — сказала ведьма, — но вторым твоим желанием было вернуть все на круги своя в таком виде, как это было до первого желания. Поэтому ты ничего и не помнишь, потому что все стало так, как было до начала исполнения твоих желаний. — Она расхохоталась, глядя на струхнувшего старца. — Итак, у тебя осталось лишь одно желание.
— Хорошо, — сказал старик. — Я, конечно, в это не верю, но если пожелаю, большого вреда не будет. Я желаю знать, кто я такой.
— Забавно, — сказала старуха, удовлетворив его желание и навсегда исчезнув. — Таким же было и твое первое желание.
Значение "Не стоит торопиться с принятием важного решения, кроме того, утреннее решение бывает правильнее вечернего, поэтому лучше отложить всё на завтра"
Значение "Не стоит торопиться с принятием важного решения, кроме того, утреннее решение бывает правильнее вечернего, поэтому лучше отложить всё на завтра"
Идёт Будда с учениками по дороге. Видит: яма, в ней вол, крестьянин пытается его вытянуть, но сил не хватает. Будда кивнул ученикам, они быстро помогли вытянуть животное.
Идут дальше, снова яма, в ней вол, на краю сидит крестьянин и горько плачет. Будда прошёл мимо и как бы не заметил. Ученики его спрашивают:
- Учитель, почему ты не захотел помочь этому крестьянину?
- Помочь плакать?
хотим мы этого или нет, но каждый из нас вынужден жить в той реальности, которую он сам для себя выбрал. Трагедия состоит в том, что почти никто не делает этот выбор осознанно, поэтому и реальность нередко получается та еще…
хотим мы этого или нет, но каждый из нас вынужден жить в той реальности, которую он сам для себя выбрал. Трагедия состоит в том, что почти никто не делает этот выбор осознанно, поэтому и реальность нередко получается та еще…
То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля - это то, что заставляет воина побеждать, когда рассудок говорит ему, что он повержен. Воля - это то, что делает его неуязвимым. Воля - это то, что позволяет шаману пройти сквозь стену, сквозь пространство, в бесконечность
Смирение воина и смирение нищего - невероятно разные вещи. Воин ни перед кем не отпускает голову, но в то же время он никому не позволяет опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя. Но тут же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол перед ним.
Уверенность в себе воина и самоуверенность обычного человека - это разные вещи. Обычный человек ищет признания в глазах окружающих, называя это уверенностью в себе. Воин ищет безупречности в собственных глазах и называет это смирением. Обычный человек цепляется за окружающих, а воин рассчитывает только на себя. Похоже, что ты гоняешься за радугой вместо того, чтобы стремиться к смирению воина. Разница между этими понятиями огромна. Самоуверенность означает, что ты знаешь что-то наверняка; смирение воина - это безупречность в поступках и чувствах.
Ничто не дается даром в этом мире, и приобретение знания - труднейшая из всех задач, с какими человек может столкнуться.
Человек идет к знанию так же, как он идет на войну - полностью пробужденный, полный страха, благоговения и безусловной решимости. Любое отступление от этого правила - роковая ошибка, и тот, кто ее совершит, непременно доживет до дня, когда горько пожалеет об этом.
Только выполняющий эти четыре условия - быть полностью пробужденным, полным страха, благоговения и безусловной решимости - застрахован от ошибок, за которые придется платить; лишь при этих условиях он не будет действовать наугад. Если такой человек и терпит поражение, то он проигрывает только битву, а об этом не стоит слишком сожалеть.
Любому, кто приступает к учению, приходится выкладываться настолько, насколько он способен, и границы обучения определяются собственными возможностями ученика. Именно поэтому разговоры на тему обучения лишены всякого смысла. Страхи перед знанием - дело обычное; все мы им подвержены, и тут ничего не поделаешь. Однако каким бы устрашающим ни было учение, еще страшней представить себе человека, у которого нет знания.
Только воин может выстоять на пути знания. Воин не жалуется и ни о чем не сожалеет. Его жизнь - бесконечный вызов, а вызовы не могут быть плохими или хорошими. Вызовы - это просто вызовы.
Основное различие между воином и обычным человеком заключается в том, что воин все принимает как вызов, тогда как обычный человек принимает все как благословение или проклятие.
Быть воином - это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и колебания. Впереди - еще миллионы решений, каждое из которых ждет своего часа. Это - путь воина.
- (в этом я скорее всего, согласен с Карлосом Кастанедой (или как его на самом деле))
О поговорке "Век живи — век учись"...
Очень известная фраза, которую можно услышать буквально от каждого учителя и которую любят приводить как аргумент для обоснования важности изучения того или иного предмета, на самом же деле неполна и часто ошибочно приписывается Ленину...
У многих писателей можно найти ответ на вопрос, что значит «Век живи – век учись». Шукшин в своем рассказе «Космос, нервная система и шмат сала» противопоставляет консервативного старика Егора Кузьмича, эдакого постаревшего Ивана-дурака на печи, развивающемуся школьнику, который задается научными вопросами. «Учиться никогда не поздно» – это основная идея данного рассказа. -
Автор оригинальной фразы — Луций Анней Сенека, и звучит она так: «Век живи — век учись тому, как следует жить».
Смысл пословицы заключается в том, что, каким бы опытным ни был человек, ему всегда приходится учиться лишь на своих ошибках. Вариантом этой фразы также является другая пословица «Жизнь научит»...
Смысл выражения: слово, живую человеческую мысль ни уничтожить, ни запретить нельзя. Во всяком случае, до сих пор слова «рукописи не горят» трактовались и трактуются в равной мере булгаковедами и читателями совершенно однозначно: если, мол, литературное произведение написано по-настоящему талантливо, но света еще по той пли иной причине не увидело, оно ни при каких условиях не пропадет, не погибнет.
В этой связи критиками на разные лады высказывалось убеждение, что упрямая сила творческого духа проложит себе дорогу и восторжествует; что история раньше или позже все расставит по местам и правда выйдет наружу; что все сбудется для того, кто умеет ждать; что сам Булгаков горячо верил в несомненное торжество справедливости, в то, что настоящее искусство в конце концов завоюет себе признание. Очень вроде бы правдоподобная версия, точнее красивая и жизнеутверждающая.
Далее альтернативное, весьма интересное мнение автора:
Говорят, что рукописи не горят. Но так ли это на самом деле? В чем подлинный смысл этого выражения?
Этот вопрос у меня возник в тот момент, когда, не так давно, на форуме одного из известных сайтов у нас началось небольшое обсуждение истории о сожженном Гоголем втором томе "Мертвых душ".
- Как же рукописи не горят? А еще как горят! - писали авторы реплик, указывая именно на судьбу второго тома "Мертвых душ", произведения гениального Николая Васильевича Гоголя.
Полемика была не сильно оживленной, но вопрос о сожженной рукописи и потерянном произведении действительно сложен и трагичен. И вроде бы, вопиющая несправедливость знаменитой булгаковской "крылатой" фразы на данном примере была явлена миру в полном объеме.
Действительно, сгорела рукопись гениального произведения великого писателя. И никак её не восстановить, она исчезла в огне безвозвратно. Сгорела без следа, да сколько их этих рукописей исчезло навсегда? Не счесть. И что "рукописи не горят"? Горят и горели. И что тогда получается? Булгаков написал красивую ерунду, а люди эту глупость повторяют, уже столько лет? Мне показалось это странным. Булгаков мною никогда не воспринимался как человек несерьезный. Тут было явно что-то не так.
Так вот я и впервые задумался о смысле данного "крылатого" выражения. Какой же подлинный смысл вложил в него автор "Мастера и Маргариты"? Ведь явно в данных словах был автором заложен серьезный смысловой заряд. Иначе бы данное выражение не стало бы "крылатым".
Задавшись таким вопросом, я стал в интернете в поисках разъяснений просматривать материалы, посвященный Булгакову и его роману "Мастер и Маргарита". Покопавшись в интернете, я узнал, что данный вопрос интересовал и до меня очень многих людей.
Да и ответов на этот вопрос дано уже много.
Ответы были разные, но если их свести к некому общему значению, то получится примерно следующее заявление. Смысл выражения: слово, живую человеческую мысль ни уничтожить, ни запретить нельзя. Во всяком случае, до сих пор слова «рукописи не горят» трактовались и трактуются в равной мере булгаковедами и читателями совершенно однозначно: если, мол, литературное произведение написано по-настоящему талантливо, но света еще по той пли иной причине не увидело, оно ни при каких условиях не пропадет, не погибнет.
В этой связи критиками на разные лады высказывалось убеждение, что упрямая сила творческого духа проложит себе дорогу и восторжествует; что история раньше или позже все расставит по местам и правда выйдет наружу; что все сбудется для того, кто умеет ждать; что сам Булгаков горячо верил в несомненное торжество справедливости, в то, что настоящее искусство в конце концов завоюет себе признание. Очень вроде бы правдоподобная версия, точнее красивая и жизнеутверждающая.
Но эти толкования, которые мне попались на глаза в интернете, показались мне не соответствующими некой логике самого произведения, да и нормальной логике вообще.
Так получилось, что у меня на счет данного "крылатого выражения" сложилось своё собственное представление, о котором я и хочу вам сейчас рассказать.
Для начала вспомним, то место в гениальном романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова в котором появилось данное выражение, распространившееся в результате популярности романа среди читающей публики и ставшее достаточно устойчивой фигурой речи.
«— Роман о Понтии Пилате.
Тут опять закачались и запрыгали язычки свечей, задребезжала посуда на столе, Воланд рассмеялся громовым образом, но никого не испугал и смехом этим не удивил. Бегемот почему-то зааплодировал.
— О чем, о чем? О ком? — заговорил Воланд, перестав смеяться.— Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы? Дайте-ка посмотреть,— Воланд протянул руку ладонью кверху.
— Я, к сожалению, не могу этого сделать,— ответил Мастер,— потому что я сжег его в печке.
— Простите, не поверю,— ответил Воланд,— этого быть не может. Рукописи не горят.— Он повернулся к Бегемоту и сказал: — Ну-ка, Бегемот, дай сюда роман.
Кот моментально вскочил со стула, и все увидели, что он сидел на толстой пачке рукописей. Верхний экземпляр кот с поклоном подал Воланду. Маргарита задрожала и закричала, волнуясь вновь до слез:
— Вот она рукопись!»
Спрашивается, почему роман, который Мастер сжег, оказался, в конце концов, невредимым?
В самом деле, рукопись предана огню, сожжена, а в итоге оказалась несгоревшей! Удивительно и волшебно. Но вроде о чем тут говорить Сатана волен творить неподвластное простому смертному чудо, дабы ввести человека в сомнение, в этом не должно было бы быть никакого удивления. Спрашивается тогда, почему это выражение стало столь популярно и получило столь большое распространение в народе?
Конечно, можно было бы просто согласиться с сформированным уже основным мнением, о котором я написал выше, но есть вещи, которые вызывают сомнение в его правильности. В первую очередь обратим внимание на то, от кого получает свою рукопись назад Мастер. И кто произносит эти самые слова. Воланд. Мессир темных сил.
Что получается? Сатана говорит о силе творческого духа, который всепобеждающе всегда прорвется через преграды и достигнет правды и признания? Сомнительно.
Не зря же Булгаков вложил сию реплику именно в уста Воланда. Она конечно яркая и к месту в соответствии с сюжетом романа, но насколько она оправданна как манифест подразумевающий некую фигу в кармане?
Мол, всё равно моё творение станет вершиной литературы, как вы там не запрещайте мой труд. Вряд ли об этом говорил Воланд. Вряд ли и сам Булгаков был убежден в том, что его книга станет достоянием широкого читателя и станет столь популярна, как то получилось впоследствии. Булгаков мало похож на Блока, который мог написать "что я и Цезарь будем оба в веках равны перед судьбой". Здесь, на мой взгляд, была выражена немного другая мысль, чем заявление о непобедимости человеческого творческого начала.
Но в чем здесь заключена подлинная подоплека известных слов? Согласитесь, она не совсем понятна, если исходить из общепринятой трактовки. И поняв это, я занялся поиском своего собственного ответа на данные вопросы.
Поначалу я просто крутил в голове данное выражение, продолжая наблюдать за затихающим обсуждением на форуме, и тут я неожиданно вспомнил об одной интересной дискуссии.
Как-то давно, в каком-то толстом литературном журнале, я прочитал полемику писателей-фронтовиков о книгах, о великой отечественной войне.
Вопрос там рассматривался примерно следующий.
Почему до сих пор нет той самой великой книги о войне?
О войне 1812 года есть великий роман "Война и мир", о гражданской войне есть великий роман "Тихий Дон". Почему же о войне 1941-1945 год так и не появился тот самый великий роман?
Шолохов пытался, начал писать "Они сражались за родину", но так и не создал романа, остались лишь главы из романа. И хотя книг было написано о войне множество, но никто так и не приблизился к уровню Толстого и его эпопеи.
Версии были разные и то, что возможно писатель измельчал, и что пока еще слишком много неясного в этой войне, подлинная история о войне еще не полна и т.д.
Мне, конечно, неизвестно все ли причины отсутствия великого романа о войне были тогда писателями-фронтовиками рассмотрены или были какие-то другие причины, о которых они решили умолчать? Для меня еще тогда совсем молодого человека сама эта полемика большим открытием. Книг о войне ведь было написано много. В основном мы про неё и читали книги. Мне тогда и в голову бы не пришло, что может быть в природе некая самая великая книга о войне. Так что познакомился я тогда с материалом дискуссии с большим интересом.
Суждений было высказано тогда много, но общего мнения у участников дискуссии так и не сложилось. Что наверно и не удивительно.
Но тут проницательный читатель может спросить у меня - а какое отношение данный старый материал, рассказывавший о дискуссии писателей имеет к знаменитой фразе "Рукописи не горят"?
А вот какое.
Когда я вспомнил тот самый прочитанный мною разговор писателей о великой книге, о войне, точнее о её отсутствии, меня осенила новая мысль. В тот момент я вдруг осознал, что передо мною неожиданно раскрылась тайна, о которой видимо, пытались рассказать очень осторожно писатели-фронтовики в давней статье.
Во-первых, что такое рукопись? Это ненаписанная книга. Это набросок, нечто незавершенное, нечто не ставшее еще фактом. В некотором смысле это то, чего еще нет в природе, но то, что должно или может появиться. Любая и в первую очередь великая книга сначала это только рукопись, то, что пишется, поправляется и т.д.
Не всё что пишется, является по своей сути книгами. Книга это описание какого-то завершенного этапа времени нашей жизни.
И вот когда писатель сумел описать какой-то период жизни то ли страны, то ли каких-то других субъектов и процессов из реальной жизни в книге, то жизнь, описанная им, после этого превращается в историю. Процесс завершается, описанное становится прошлым, вчера, уходит безвозвратно в историю.
Завершить, сделать прошлым величайшее событие может только гениальная, самая главная книга. Потому и понадобился гений Льва Толстого для того, чтобы окончить в русской истории войну 1812 года и перестать жить ею всей страной.
А до этого времени, пока не появилось это великое произведение, все авторы пытались её написать. Эту самую главную книгу о войне 1812 года, в данном случае. Все книги, вышедшие до "Войны и мира" про войну 1812 года, по сути, были попыткой написать эту самую главную книгу. Они были рукописью будущего великого романа. И поэтому они не могли сгореть, ибо то чего нет сгореть не может.
Получается, что вся страна где-то подспудно писала эту рукопись для будущего эпоса. Но создал его окончательно Лев Толстой. И тем завершил огромный этап российской истории.
Толстой писал роман на протяжении 6 лет, с 1863 по 1869 годы. В январе 1871 года Толстой отправил Фету письмо: «Как я счастлив… что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану». Да и позже он часто скептически отзывался об этом своем произведении.
Но главное было им сделано. Он создал эпопею, которая окончательно превратила войну 1812 года в исторический монумент. И с этого момента началась другая жизнь. И не только в России.
Россия после поражения в Крымской войне и подписания в 1856 году позорного для неё Парижского мирного договора лишилась своих привилегий на Чёрном море. По условиям договора ей запрещалось иметь и строить флот на Чёрном море. Оставшейся в полной дипломатической изоляции России не оставалось ничего другого кроме подписания этого договора. Франция, Великобритания и Османская империя заняли на международной арене враждебную России сторону.
Это всё было продолжением истории начавшейся давно и никак не хотевшей завершиться. Противостояние России и Франции было в мозгах, как главный элемент жизни страны. Но вот великая эпопея написана и опубликована. И уже в следующем 1870 году начинается совсем другая история континента Европа. На сцену как новый главный персонаж выходит с молчаливого согласия России Пруссия, которая почти тут же превращается в великое германское государство. Одна история завершилась, другая началась...
Замысел эпопеи формировался задолго до начала работы над тем текстом, который известен под названием «Война и мир». Начинал свой роман Лев Толстой как историю декабриста, который возвращался с супругой из сибирской ссылки. Но по ходу написания повести автор обратил внимание, что молодость героя повествования совпала с победоносной для России войной 1812 года, потом появилось понимание, что нужно дать еще и период 1805 года, когда России в сражении с Наполеоном терпела поражения. Так и появился этот удивительный роман-эпопея, а повесть "Декабристы" так и не появилась на свет.
Толстой писал роман на протяжении 6 лет, с 1863 по 1869 годы. По историческим сведениям он вручную переписал его примерно 7 раз, а отдельные эпизоды писатель переписывал более 26 раз. Ужасающий по объёму труд. Сколько раз рукопись летела в "огонь", но так и не сгорела. Титаническую работу сделал Толстой и в результате написал выдающийся, и не совсем обычный для своего творчества роман. Книга вся наполнена светом и любовью, оптимизмом и радостью жизни, что резко отличает её от остального творчества Толстого.
К работе над повестью Толстой возвращался несколько раз. В начале 1861 года он читал главы из романа «Декабристы», написанные в ноябре 1860 — начале 1861 года, Тургеневу и сообщал о работе над романом Герцену. Однако работа несколько раз откладывалась, пока в 1863—1869 гг. не был написан роман «Война и мир». Некоторое время роман-эпопея воспринимался Толстым как часть повествования, которое должно было закончиться возвращением Пьера и Наташи из сибирской ссылки в 1856 году (именно об этом идёт речь в 3-х сохранившихся главах романа «Декабристы»). Попытки работы над этим замыслом предпринимались Толстым последний раз в конце 1870-х годов, после окончания «Анны Карениной».
Вот так и получилось, что великий роман вырос из другого замысла и стал величайшим памятником отечественной культуры.
Фактически та же самая история произошла и с великим романом Гоголя «Мертвые души». Изначально он задумывался как произведение, которое будет состоять из трех частей. В первой части автор фактически дал картину умирающей крепостнической системы в стране. Во второй части он планировал, да собственно и дал другой взгляд на крепостническую Русь, дав целый ряд помещиков другого сорта, душевных людей, радеющих о благе крестьян. Но умершую эпоху оживить не может даже тот, кто описал её смерть. Это выше сил человеческих. И поэтому вероятней всего Гоголь и сжег свой второй том романа. Так или иначе и он не смог выйти за предначертанные границы бытия. Крепостничество не могло выжить после его первого тома «Мертвых душ».
И здесь обратим внимание на то, что и история создания романа "Мастер и Маргарита" тоже весьма не проста. Идея написать роман о дьяволе посетила Булгакова задолго до написания самого романа.
Время начала работы над „Мастером и Маргаритой“ Булгаков в разных рукописях датировал то 1928, то 1929 годом. В первой редакции роман имел варианты названий „Чёрный маг“, „Копыто инженера“, „Жонглёр с копытом“, „Сын В.“, „Гастроль“. Первая редакция „Мастера и Маргариты“ была уничтожена автором 18 марта 1930 года после получения известия о запрете пьесы „Кабала святош“. Вторая редакция, создававшаяся до 1936 года, имела подзаголовок „Фантастический роман“ и варианты названий „Великий канцлер“, „Сатана“, „Вот и я“, „Черный маг“, „Копыто инженера“. Третья редакция, начатая во второй половине 1936 года, первоначально называлась „Князь тьмы“, но уже в 1937 году появилось заглавие „Мастер и Маргарита“. 25 июня 1938 года полный текст впервые был. Авторская правка продолжалась почти до самой смерти писателя, Булгаков прекратил её на фразе Маргариты: „Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?“…
И здесь мы видим ту же самую историю, как и в случае с "Войной и миром" о том, что роман или точнее рукопись не "сгорала" она много раз переделывалась, сжигалась, но при этом продолжала писаться. То есть он, этот роман должен был быть написать и он должен был стать книгой. Это уже не было только пожеланием самого писателя.
Диакон Кураев написал как-то " О том, сколь серьезно относился Воланд к тому, что он сотворил в соавторстве с Мастером, говорят его, к сожалению, знаменито-расхожие слова: «Рукописи не горят». Отношение к этой фразе – примета, по которой можно отличить русского интеллигента от советского образованца. Никогда нельзя с полным своим согласием и восторгом цитировать сатану – даже литературного!
Фрида мечтает избавиться от платка, которым она задушила своего сына.
Мастер – от романа: ««Он мне ненавистен, этот роман», – ответил мастер» (гл. 24). «Память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя». А кто, кстати, отпускал Мастера? – Воланд, а отнюдь не Иешуа. Но отпустить может только тот, кто раньше держал в своей власти. Значит, и в самом деле Воланд водил судьбой и пером Мастера до этой финальной сцены.
Это тема мучительной необратимости ".
Похоже здесь лукавый диакон близок к истине.
Кстати Лев Толстой тоже был потом сильно недоволен своим романом. 6 декабря 1908 года Толстой записал в дневнике: «Люди любят меня за те пустяки — „Война и мир“ и т. п., которые им кажутся очень важными».
Летом 1909 года один из посетителей Ясной Поляны выражал свой восторг и благодарность за создание «Войны и мира» и «Анны Карениной». Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку“. Я приписываю значение, совсем другим своим книгам».
И это может быть и действительно не совсем их книги, "Мастер и Маргарита" тоже нельзя назвать типичным для Булгакова романом. Это нечто, что стоит особняком от остального его творчества.
Но тут проницательный читатель может, немного удивленно приподняв брови, поинтересоваться.
- Погодите - скажет он - но вы писали, что не всё что пишется, является по своей сути книгами. Книга это описание какого-то завершенного этапа времени нашей жизни, утверждаете вы.
И дальше вы же утверждаете, что когда писатель, тот же Толстой, сумел описать в полном объеме какой-то период жизни, то после этого для страны, та жизнь, что описанная им, превращается в историю, то есть она уходит с исторической сцены и становится прошлым.
Но позвольте спросить, что, же тогда должен был завершить роман Булгакова "Мастер и Маргарита"? Ведь он тоже должен завершить некую эпоху в жизни страны, раз роман относится к великим книгам.
Когда некий великий писатель описывает войну, которая унесла миллионы жизней, и стала смыслом существования для остальных людей на многие годы после, и этот роман становится общественно значимым событием то это можно понять.
Возможно, какая-то книга может действительно сыграть некую значимую роль в деле выхода из какого-то конкретного периода жизни страны. Возможно, что для такого перехода и потребна великая книга, в которой выдающийся мыслитель разобрал бы по полочкам всё случившееся и сделал некий глобальный вывод, извлек самый главный урок.
Как сделал это тот же автор "Войны и мира" рассказав нам о "мысли народной" о Платоне Каратаеве, о Кутузове и Наполеоне.
Но "Мастер и Маргарита" не описывает войну или хоть какие-то сколь-нибудь значимые события. Москва тридцатых годов на фоне фантастических приключений врага рода человеческого, плюс описание версии библейских событий. Вот собственно и весь сюжет книги. Как можно тогда употреблять слова "рукописи не горят" в том смысле, который вы вкладываете в них по отношению к данному произведению, даже притом, что эти самые слова взяты из него самого?
Да, вы правы уважаемый проницательный читатель. Всё так и есть. Но с этим романом всё не так уж и просто.
К примеру, писатель-фантаст Зеркалов предположил, что Булгаков замаскировал в романе «серьёзную» сатиру на нравы сталинского времени, что без всяких расшифровок было ясно первым слушателям романа, которым читал сам Булгаков. По мнению Зеркалова, Булгаков после едкого «Собачьего сердца» просто не мог спуститься до сатиры в стиле Ильфа-Петрова. Однако после событий вокруг «Собачьего сердца» Булгакову пришлось сатиру тщательнее маскировать, расставляя для понимающих людей своеобразные «пометки».
А по мнению литературоведа А. Баркова, «Мастер и Маргарита» попытавшегося развить идеи Зеркалова — это роман о М. Горьком, изображающий крах русской культуры после Октябрьской революции, причём в романе изображена не только действительность современной Булгакову советской культуры и литературной среды во главе с воспетым с таким титулом советскими газетами «мастером социалистической литературы» М. Горьким, возведенным на пьедестал В. Лениным, но и события Октябрьской революции и даже вооружённого восстания 1905 года. Как раскрывает А. Барков текст романа, прототипом мастера послужил М. Горький, Маргариты — его гражданская жена, артистка МХАТ М. Андреева, Воланда — Ленин, Латунского и Семплеярова — Луначарский, Левия Матвея — Лев Толстой, театра Варьете — МХАТ.Таким образом, в трактовке А. Баркова, в романе показана подготовка и проведение Октябрьской революции, культурный переворот континентального масштаба (и космического влияния), становление в СССР новой созданной В. Лениным советской культуры, возведение Лениным на культурный пьедестал М. Горького, а также закат, гибель (физическая и духовная) М. Горького.
Не больше, не меньше.
Во время работы над данной статьей я прочитал собственно книгу Баркова о романе Булгакова и узнал и работах Зеркалова по данной теме и познакомился с существованием такого прочтения романа. Но многое из того о чем пишут данные авторы, было для меня очевидным уже давно.
То есть было очевидно, не что в романе описаны взаимоотношения Горького, Ленина и т.д. а то, что в романе была описана сама суть советского строя, его основная природа.
И именно описав эту самую главную начинку красного проекта, Булгаков превратил СССР социалистический в завершившийся исторический процесс, ушедший в прошлое. «Мастер и Маргарита» это самый главный роман о советской власти.
И этот самый главный роман о советской власти писали тоже множество авторов, тот же Замятин, тот же Солженицын. И многие другие авторы, но, то, что они написали, было и осталось лишь рукописью. Тот же "Архипелаг Гулаг" не сыграл столь большой роли в разрушении СССР, как роман, опубликованный впервые в 1966 году, который сделал советскую власть завершившимся проектом. Даже притом, что смысла подлинного этого романа так никто и не смог изначально понять.
Здесь, сразу хочу отметить, что господин Барков, на мой взгляд, чересчур в своей работе увлекся доказательством своей версии, о тождестве Мастера и Горького, излагая массу противоречивой информации на страницах своего исследования. За обилием фактов и домыслов, потерялась самая главная идея исследования. О чем роман?
Я соглашусь с тем, что Воланд это прототип Ленина. Именно Ленин в лице царя тьмы возвращается в современную Булгакову Москву. И его появление в ней, становится действительно явлением Сатаны для её жителей уже по факту отринувших и его, и его идеи, которые на самом деле стали в новой стране для её обитателей трудами некого потустороннего объекта, некими трансцендентными знаниями, охраняемыми внешне нынешней властью, на самом деле давно предавшей их. Революция, свобода, протест уничтожен. Остался в этом мире только Мастер, по какому-то капризу судьбы выживший в новых условиях. Он этот самый автор вместе с Воландом когда-то вместе писали роман о новой жизни, они писали свой собственный Новый Завет, ибо Ленин здесь не только Мессир темного царства, он одновременно еще и Иешуа Га-Ноцри. И вот теперь Воланд приходит, чтобы забрать с собой навсегда Мастера и его спутницу Маргариту. Тех людей, кто был всегда с ним. И тех людей, которые не смогли сохранить приверженность к революции, к идеалам свободы и великого Нового Завета и царства Божьего на земле, который пытались в своём безумстве осуществить подлинные большевики. Но царство их рухнуло, и Воланд покинул Москву, вместе со своей свитой из бывших с ним когда-то вместе борцов-революционеров. И он забрал с собой своего певца, которому стало не о чем петь.
Роман Булгакова сообщил нам, что Красный проект, глубоко библейский по своей сущности спокойно скончался уже в тридцатые годы. Советская власть приказала всем долго жить, а все сделали вид, что мертвец живее всех живых.
И никто тогда еще этого по большому счету не понял среди современников.
А между тем "красный проект" катился еще столько лет по инерции, и только после 1966 года, года опубликования романа, окончательно впал в кому, которую теперь стало модно называть эпохой застоя.
Но здесь мы снова услыхали голос проницательного читателя:
- Сила искусства, безусловно, велика. Но здесь Вы её явно преувеличиваете.
И здесь нельзя не согласиться с проницательным читателем. Безусловно, одного наличия великого романа мало. Нужно еще нечто важное, без чего даже великий роман, может остаться всего лишь еще одной не сгорающей рукописью и не стать самым великим.
Что еще необходимо? Заказ. Власти и общества. Без него, увы, тоже не обойтись. И здесь я думаю, нам будет необходимо рассмотреть историю создания еще одного великого романа. Речь идет о романе "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова.
Как пишут исследователи творчества данных авторов М.П. Одесский, Д.М. Фельдман:
"Работа над романом шла в период наиболее ожесточенной открытой полемики партийного руководства - И.В. Сталина и Н.И. Бухарина - с так называемой "левой оппозицией": Л.Д. Троцким и его сторонниками. Предмет полемики - нэп. Троцкий давно уже доказывал, что Сталин и Бухарин, используя нэп ради укрепления личной власти, предали идею "мировой революции". А это, по мнению Троцкого, приведет к гибели СССР в результате "империалистической агрессии": нэп был лишь временным "стратегическим отступлением", марксизм изначально определяет, что до победы "мировой революции" невозможно "построение социализма в одной отдельно взятой стране".
Успеха Троцкий и его сторонники не добились, их продолжали оттеснять от власти. Но весной 1927 года оппозиционеры вновь активизировались. 12 апреля стал явным провал ¬политики "большевизации" Китая, где шла многолетняя гражданская война. Генерал Чан Кайши, командующий Народно-революционной армией, отказался от союза с коммунистами, более того, санкционировал массовые расстрелы недавних союзников в Шанхае. 15 апреля советские газеты сообщили о "шанхайском перевороте" и "кровавой бане в Шанхае". Троцкий, используя неудачу сталинско-бухаринского руководства, тут же заявил, что, "усмирив" Китай, "силы международного империализма" обезопасят свои колонии от "революционного пожара", объединятся и непременно начнут войну против СССР. А в СССР Сталин и Бухарин затягивают нэп, что ведет к "реставрации капитализма". Выход, согласно Троцкому, был лишь один: как можно скорее отстранить от власти Сталина и его сторонников.
Апологеты сталинско-бухаринской "генеральной линии" попали в сложное положение. Вряд ли имело смысл, опровергая Троцкого, доказывать, что нет ни реальной угрозы интервенции, ни опасности "реставрации капитализма" силами "внутренних врагов" СССР. Сделать это было легко, но доказанное противоречило бы основным советским идеологическим установкам. Сталин и Бухарин выбрали другой путь: началась планомерная и открытая дискредитация Троцкого. Его оппоненты утверждали, что руководство партии вовсе не отвергло "мировую революцию" как цель, просто до нее еще далеко, потому целесообразно не ссылаться на марксистские теории, не рассуждать постоянно о международном положении, а решать актуальные задачи "социалистического строительства", развивать экономику СССР, исходя из реальных условий, не надеясь на скорую абсолютную победу в результате всемирного "революционного пожара".
События же в Китае не настолько значительны, чтобы привести к глобальной войне. И предпосылок "реставрации капитализма" в СССР нет, все разговоры об этом, да и о военной опасности, вызваны обычным "левачеством" Троцкого, неготовностью троцкистов к "мирному строительству", желанием вернуться к прошлому - к привычным методам управления, к "военному коммунизму".
Официальная пропаганда способствовала тому, чтобы Троцкий и "левая оппозиция" стали символами гражданской войны, "красного террора", разрухи, голода. А сталинско-бухаринское руководство рекламировалось в качестве гаранта стабильности и продолжения нэпа. Ради унижения троцкистов допускались и даже поощрялись насмешки над "левачеством" в любых областях - литературе, театре и т. д. . Вот в этой ситуации соавторы и приступили к "Двенадцати стульям""
А теперь посмотрим на другое великое произведение 20 века - "Тихий Дон" и соотнесем то, что нам известно о нём с данной информацией исследователей творчества Ильфа и Петрова. «Ти;хий Дон» — роман-эпопея Михаила Шолохова в четырех томах. Тома 1—3 написаны с 1925 по 1932 год, опубликованы в журнале «Октябрь» в 1928—1932 гг. Том 4 закончен в 1940 году, опубликован в журнале «Новый мир» в 1937—1940 году. Точно так же как и "Двенадцать стульев" этот роман вышел почти в одно время к читателю и ознаменовал собой конец определенного исторического периода времени. До 1941 года роман был опубликован полностью. И это несмотря на то, что его публикация вызывала массу протестов у определенной части советских функционеров, называвших роман Шолохова явной контрреволюцией. Не будь у власти в тот момент критической необходимости вывести себя и страну из затянувшегося революционного рывка, не было бы вероятней всего и этих великих романов.
Страна, читая Шолохова, впервые совместно пережила перипетии недавних событий и смогла осознать весь ужас гражданской войны. Оказалось, что это была не просто история прекрасных красных героев и злобных белогвардейских злодеев. Нет. Гражданская война это была величайшая народная трагедия. И не зря главный герой романа не красный командир, а бело-казак, который пролил море крови красных бойцов, и при этом он остался человеком родным и близким для миллионов читателей. Это было невозможно в СССР тогда, но это произошло. Миллионы читателей впервые осознали, что гражданская война была братоубийственной по своей сути, и в ней не могло быть по определению героев, были только палачи и жертвы. Так фактически и прошло первое внутреннее замирение после большой войны. Да и перед надвигающейся новой войной, в которой противостоять иноземному врагу нужно было уже всем миром, ни в коем случае не допустив рецидивов гражданской войны внутри своей страны. За чтением "Тихого Дона" гражданская война в головах людей мирно завершилась.
Роман "Двенадцать стульев" стал тоже закрытием темы войны. Он показал, что началась уже новая жизнь и возврата к прошлому не будет, все если не счастливы, то как-то нашли себя в новой жизни. Даже стопроцентно люди из прошлого, бывшие дворяне и купцы, вполне нормально устроились при новых властях и если и выражают какое-то недовольство, то оно не несет в себе ничего серьезного и опасного. Жизнь потихоньку стала налаживаться. "Жить стало лучше, жить стало веселей".
А теперь вновь вернемся к роману Булгакова. Он, этот роман о дьяволе, тоже начал писаться в 1928 году и должен был выйти в печать где-то в 1929 или в 1930 году. Но не вышел. Первая редакция „Мастера и Маргариты“ была уничтожена автором 18 марта 1930 года после получения известия о запрете пьесы „Кабала святош“. Об этом Булгаков сообщил в письме правительству: „И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…“.
Похоже на то, что данный роман тоже был неким заказом Сталина, как и романы "Тихий Дон" и "Двенадцать стульев". Судя по дате начала работы, можно сделать предположение, что под видом дьявола Булгаков должен был бы вывести на всеобщее осмеяние фигуру Троцкого. Раз в этот период времени шла атака на Троцкого и леваков по всему литературному фронту, то и данный роман почти наверняка должен был бы участвовать в этой атаке. Мало того, можно предположить, что Булгаков был близок к тем слоям власти, где шла борьба не на жизнь, а на смерть за власть еще и в более ранний период и участвовал активно в политических интригах. И к такому выводу нас подводит тот факт, что еще в 1925 году Булгаков написал повесть "Собачье сердце", по сути своей являющаяся сверх анти-левацкой. Она настолько критична по отношению к левакам, к советской власти, что её опубликовали только в 1987 году официально в СССР. Но об этой повести всем было известно. Она имела хождение в кругах близких к высшей власти. На чтении рукописи повести во время собрания литераторов в Газетном переулке присутствовал агент ОГПУ, охарактеризовавший произведение так:
такие вещи, прочитанные в самом блестящем московском литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях «Всероссийского Союза Поэтов».
В 1926 году при проведении в квартире Булгакова обыска рукописи «Собачьего сердца» были изъяты и возвращены автору только после ходатайства Максима Горького три года спустя. То есть повесть всё равно была у всех на слуху, но никто автора её не подверг тогда репрессиям. Вероятней всего это тоже был заказ. И заказ человека обладавшего гигантской мудростью и смелостью.
"Если вы заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет - не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И, боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет!
- Гм... Да ведь других же нет.
- Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвел тридцать наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствовали себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать "Правду", - теряли в весе!
- Гм?.. - с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
- Мало этого! Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетенное состояние духа.
- Вот черт!.."
И дальше, посмотрим на суть претензий автора повести к настоящему.
"Глухой, смягченный потолками и коврами, хорал донесся откуда-то сверху и сбоку.
Филипп Филиппович позвонил, и пришла Зина.
- Зинуша, что это такое означает?
- Опять общее собрание сделали, Филипп Филиппович, - ответила Зина.
- Опять! - горестно воскликнул Филипп Филиппович, - ну, теперь стало быть, пошло! Пропал калабуховский дом! Придется уезжать, но куда, спрашивается? Все будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет ко
В жаркий день шел странник. Он свернул к колодцу и увидел старика, сидевшего рядом:
— Далеко ли до города?
— Не знаю, — развел руки старик. И, махнув рукой, добавил: – Ты иди!
Озадаченный путник пошел по дороге и думал о грубости местных жителей.
Пройдя сотню шагов, он услышал позади окрик.
Старик кричал ему:
— До города тебе еще два часа пути.
— Почему же ты не сказал об этом сразу? – спросил странник.
- Да я же не знал, как ты ходишь!